Часть 2. Возвращение к себе
Соседи встречали Ольгу сдержанно. Кто-то косился с подозрением, кто-то — с жалостью, а кто-то — с открытым любопытством. Её имя давно стало шепотом в подъездах.
— Это та, которая…
— Срок сидела, да.
— А говорят, ни в чём не виновата была…
— Ну, кто ж теперь разберёт…
Ольга не реагировала. Она шла по улице с прямой спиной и лёгкой сумкой на плече. Весела она не была, но и страха не чувствовала. Всё, что могло её уничтожить, уже прошло. Всё, что ждало впереди — было её личным выбором.
В первую же неделю она разобрала все вещи, оставленные чужими руками. Убрала дешёвые скатерти свекрови, сняла безвкусные шторы, выбросила старую посуду. Всё, что могло напоминать о тех, кто предал — ушло в мешках на помойку.
Зато из дальней коробки в кладовке она достала то, что когда-то спрятала до «лучших времён»: фотоальбомы, старые тетради, блокнот с её записями, маленькую керамическую фигурку, которую ей подарил отец.
Она вернула себе дом.
А потом — вернула себе имя.
С помощью адвоката подала заявление в суд: на компенсацию морального вреда, на возбуждение нового дела — уже против Алексея и Тамары, и на восстановление в правах, которые отняли вместе со свободой.
Через месяц суд признал: Ольга Соколова была осуждена по ложному обвинению. Фальсификация улик, давление на следствие, подлог. Алексей и его мать попали под следствие.
В прессе прошла заметка:
«Женщина, несправедливо осуждённая на 10 лет, добилась оправдания и разоблачения своих предателей. Муж и свекровь под арестом».
Она не улыбалась, когда читала это. Просто убрала вырезку в папку — как доказательство, что правда существует.
Часть 3. Новая глава
Весной Ольга записалась в библиотеку. Не просто как читатель — она предложила свою помощь. Там искали помощника на полставки. Скромная зарплата, но в тихом уголке среди книг — именно то, что ей нужно.
В первый же день она подала читательский билет молодой девушке с длинной косой и застенчивыми глазами.
— Вы… вы та самая Ольга Соколова? — тихо спросила она.
Ольга посмотрела на неё спокойно:
— Да.
— Простите… Я… просто вы такая сильная. Моя мама говорит, что вы герой.
Ольга улыбнулась. Впервые — искренне.
— Я просто выжила. А вот героем может стать каждый, кто не сдаётся.
Однажды, ближе к лету, в библиотеку зашёл мужчина. Высокий, в очках, с папкой под мышкой и очень усталым взглядом. Он искал книги по уголовному праву.
— Преподаёте? — спросила она, помогая найти нужное издание.
— Нет, пишу диссертацию. Работаю над делами о судебных ошибках. Тема актуальная… увы.
Он посмотрел на неё внимательнее.
— Простите, мы не встречались? Ваше лицо очень знакомо…
— Бывает, — сдержанно ответила она.
Через пару дней он вернулся. Принёс цветы. Просто так. А потом ещё пришёл — на чай. Потом — в парк. Через несколько недель Ольга впервые позволила себе смеяться без боли.
Его звали Григорий. Он был вдовцом, у него рос сын — подросток со сложным характером. Ольга не спешила, но каждый вечер рядом с ним приносил тепло.
На суде Алексей сидел с опущенной головой. Тамара Ивановна — постаревшая, с побелевшими волосами — смотрела на Ольгу с той самой злобой, которую раньше прятала за фальшивой заботой.
— Ты отняла у нас всё! — прошипела она.
— Нет. Я просто вернула своё, — спокойно ответила Ольга и вышла из зала.
Теперь в её квартире было по-другому. Не стерильно, не страшно. А уютно. На подоконнике — вазон с алоэ. На стене — акварельный рисунок от сына Григория: он постепенно начал принимать её.
На кухне тихо пел чайник. Из радиоприёмника доносился голос диктора.
И впервые за долгие годы она не боялась тишины. Потому что тишина теперь была её союзником, а не тюремной паузой между страхами.
Вечером, глядя в окно, она записала в свой старый блокнот:
«Я вернулась. Не просто в дом. В себя. С болью, шрамами, но и с силой. Меня больше не сломать. Я снова — Ольга Соколова. И это моя жизнь».
