Моя жена родила сына с тёмной кожей. Несмотря на все сомнения, ДНК подтвердил
Мы оба — светлокожие, даже бледные. Ольга — натуральная блондинка с серо-голубыми глазами, я — светло-русый, с кожей, которая не загорает, а сразу сгорает. Когда я впервые увидел сына, я… растерялся.
В роддоме я заметил, как врачи переглядывались. Мальчик был абсолютно здоров, весёлый, крепкий — но с тёмной кожей. Я пытался прогнать мысли. Но сомнение, как капля чернил в стакане воды, разошлось мгновенно.
Через два дня я уже искал, как сделать тест ДНК. Ольга плакала, не понимала. Или делала вид. «Ты мне не веришь?», — дрожащим голосом спрашивала она. Я не знал, что ответить. Любил — но слишком хорошо знал, как устроен этот мир.
Тест показал: он мой сын. Без всяких сомнений. 99,9999%.
Я сел на кухне, словно весь воздух выкачали. Ольга стояла напротив, обнявшись с младенцем. Я извинился. Сначала неловко. Потом — искренне. Мы помирились. Прошло время. Сомнения улеглись, но забыться — не забылись.
Сын рос. Мы назвали его Марком. Он был добрым, спокойным, с живым умом. Чем старше становился, тем сильнее я привязывался. Тёмная кожа? Мы шутили, что в роду были кочевники или мавры. Или гены сработали странно. Это стало фоном, анекдотом, забытым эпизодом.
Марк ходил в школу, читал книги, любил музыку. У него была чёткая логика и чувство справедливости — порой даже чрезмерное. Я гордился им. Мы с Ольгой снова стали семьёй. Почти.
И вот настал день, когда ему исполнилось восемнадцать.
Я собирался устроить сюрприз. Подарить ему ноутбук, который он давно хотел. Было утро, я варил кофе на кухне, когда зазвонил телефон.
Номер — неизвестный.
— Алло? — ответил я, чуть удивлённый.
— Время пришло, — сказал мужской голос.
Он был глухой, низкий, уверенный. Без эмоций. Не громкий — но пронзающий.
— Простите, кто это?
— Ты узнаешь. Скоро. Посмотри на него внимательнее.
Связь оборвалась.
Я остался сидеть с трубкой в руке, ощущая, как пальцы немеют.
Кто это был? Что за идиотский розыгрыш? Но в голове что-то уже зашевелилось. Страх. Холодный, животный. Без объяснений.
Когда Марк вошёл на кухню, я впервые за много лет почувствовал отчуждение. Он выглядел, как всегда: спортивный, опрятный, в футболке с эмблемой его колледжа. Но взгляд…
Он посмотрел на меня — и на миг я увидел в его глазах что-то… взрослое. Чужое. Необъяснимо мудрое.
— Папа, ты в порядке? — спросил он спокойно.
Я кивнул.
Я не мог отпустить звонок. Целый день прокручивал голос в голове. «Время пришло». Что это значит? Почему смотреть на него?
Вечером я открыл ноутбук, зашёл в почту — и нашёл письмо, пришедшее два часа назад. Без отправителя. Без темы.
Там был вложенный файл — аудио.
Я колебался. Но нажал «воспроизвести».
Тот же голос.
— Ты не должен был вмешиваться. Но раз уж ты рядом — тебе стоит знать. Он начнёт помнить сны. Ты увидишь — он станет другим. Не бойся. Пока.
Я закрыл ноутбук с такой силой, что чуть не сломал крышку.
Через несколько дней Марк действительно стал странным. Он начал просыпаться ночью. Спрашивал, почему во снах он говорит на незнакомом языке. Иногда записывал фразы. Показывал их нам. Мы не знали, что это. Похоже на какой-то древний диалект.
Раз ночью я зашёл к нему — он стоял у окна и шептал слова. С закрытыми глазами. Я потряс его за плечо — он проснулся с криком.
— Папа… они зовут меня, — сказал он.
— Кто?
— Я не знаю… но они знают меня.
Я начал искать. Я поднял старые дела. Позвонил в лабораторию, где делали тест ДНК. Меня там уже не помнили, но по базе нашли результат. Подтверждение. Да, он мой.
Но в заметках лаборанта я нашёл комментарий: «Редкая мутация в участке Y-хромосомы. Проанализировать при возможности повторно».
Я нашёл знакомого генетика. Он изучил данные. Его лицо стало серьёзным.
— Это не просто мутация, — сказал он. — Это… странно. Такое впечатление, что геном… дополнен. Изменён. Но не природой.
— Что ты имеешь в виду?
— Такое чувство, будто кто-то… вставил фрагмент в нужное место. Словно редактировал геном. Не сейчас. До рождения. Очень давно.
На следующей неделе Марк исчез. Просто не пришёл домой после занятий.
Через день он позвонил сам.
— Папа, не волнуйся. Я не пропал. Мне нужно разобраться. Я чувствую… силы. Я понимаю язык, которого не знал. Мне снятся города, которых нет на картах.
— Где ты?
— С людьми, которые знают. Они тоже… другие. Но я приду, когда буду готов.
Через два года он вернулся. Уже не мальчик. Мужчина. Его голос стал ниже, взгляд — тяжёлым. Он говорил на десятках языков. Ему было девятнадцать, но казалось, будто в нём тысячи лет.
Он посмотрел на меня и сказал:
— Спасибо, что ты был рядом. Ты дал мне семью. Но теперь моя очередь.
Я не понял, что он имеет в виду.
А потом на небе появилась вспышка. Над городом, высоко — как разряд.
Он посмотрел туда. И сказал:
— Они вернулись. Я должен пойти к ним.
— Кто «они»?
Он улыбнулся.
— Те, кто меня создал. Те, кто вернётся за всеми.
И ушёл.
С тех пор прошло много лет. Он больше не появлялся. Иногда по ночам я слышу в небе странный гул. И всё думаю: не он ли это пролетает, проверяя, жив ли я ещё.
Иногда, когда телефон звонит без имени — я замираю.
Жду, что голос скажет снова:
— Время пришло.