BlogИстории

Свекровь против невестки: как одна сцена в салоне изменила всё

— Хватит позориться, мама! Прийти на работу к моей жене и устроить цирк — это уже дно!

Ирина отжимала тряпку над раковиной, когда услышала, как захлопнулась входная дверь. Артём вернулся со второй работы — опять поздно, опять уставший. Квартира встретила его привычной тишиной, только из кухни доносился негромкий плеск воды.

— Привет, — бросила Ирина, не оборачиваясь. — Ужин в холодильнике.

Артём молча прошел в ванную. Вода зашумела в душе. Ирина вытерла руки и посмотрела на часы — половина одиннадцатого. Завтра рано вставать, клиентка в девять утра записана.

 

 

Эта квартира была подарком отца на двадцать третий день рождения. Тогда Ирина еще училась на курсах маникюра и думала, что жизнь только начинается. Отец сказал: «Будет у тебя свой угол, дочка. Никто не выгонит». Документы оформили на Ирину. Просто, без лишних разговоров.

С Артёмом познакомилась через полгода. Парень серьезный, работящий, без вредных привычек. Когда стали встречаться серьезно, вопрос о жилье решился сам собой — логично было, что Артём переедет к Ирине. У него была однушка на окраине, но здесь просторнее, ближе к центру.

Римма Валентиновна восприняла такое решение в штыки. Еще на первой встрече с родителями Артёма Ирина почувствовала холодок в голосе свекрови:

— А квартира-то чья будет? На кого оформлена?

— На Ирину, — спокойно ответил Артём. — Отец подарил.

— Понятно, — протянула Римма Валентиновна и больше в тот вечер к этой теме не возвращалась.

 

 

Но зерно было посеяно. После свадьбы звонки участились. Сначала Артём рассказывал Ирине о разговорах с матерью как о чем-то несущественном:

— Мама спрашивает, когда мы квартиру переоформим на двоих.

— Зачем? — удивилась Ирина. — Мы же семья.

— Да я ей то же самое и говорю.

Время шло. Римма Валентиновна не унималась. Артём устроился на вторую работу — хотел закрыть автокредит побыстрее, планировал отпуск на море. Работал по выходным на складе, грузил коробки. Уставал, но денег прибавилось.

— Зачем ты себя так нагружаешь? — спрашивала Ирина. — Мы и без этого нормально живем.

— Хочу быстрее расплатиться с машиной. И на отпуск накопить.

Ирина не возражала. Артём сам принял такое решение, без принуждения. Работать больше — его выбор.

Но Римма Валентиновна видела ситуацию иначе. Звонки сыну стали ежедневными:

— Артёмушка, ты что там совсем загнался? Работаешь как проклятый, а толку? Жена твоя пилочкой машет, ногти красит — и считает себя кормилицей.

— Мам, Ира работает. У неё клиентки постоянные.

 

 

 

— Какие клиентки? Подружкам маникюр делает. А ты горбатишься на двух работах. Если бы не эта квартирная история, давно бы свое жилье имел.

Ирина слышала обрывки таких разговоров. Артём говорил вполголоса, но тон матери доносился отчетливо — резкий, недовольный. После каждого звонка муж становился молчаливым.

— Артём, может, ты попросишь маму реже звонить? — осторожно предложила Ирина однажды. — Такое ощущение, что каждый день новые претензии.

— Да брось, мама просто переживает за меня. Привыкнет.

— За два года не привыкла.

— Привыкнет, — повторил Артём и переключил телевизор на другой канал.

 

 

 

Ирина старалась не обращать внимания. Работа отвлекала. В салоне «Мечта» царила совсем другая атмосфера. Коллеги относились к Ирине с уважением — за два года наработала приличную клиентскую базу. Записывались к ней на недели вперед. Постоянные клиентки стали почти подругами, делились новостями, советовались по мелочам.

Лариса Михайловна, пенсионерка, приходила каждые две недели и обязательно приносила пирожки:

— Иринка, такие руки золотые! Смотрю на ногти — и настроение поднимается.

Анна, молодая мама, записывалась в обеденный перерыв:

— Только к тебе и хожу. После декрета хочется хоть немного побыть красивой.

 

 

Эти разговоры, благодарность клиенток, атмосфера салона — все это давало Ирине ощущение нужности. Дома же она все чаще чувствовала себя виноватой в чем-то неопределенном.

Римма Валентиновна наращивала обороты. Теперь звонила не только Артёму, но и названивала на домашний:

— Ирина, а Артём дома?

— На работе.

— На какой из двух? — с сарказмом интересовалась свекровь.

— На основной.

— Ясно. Передай, что звонила мать.

Разговоры становились все более едкими. Римма Валентиновна не упускала случая напомнить о «неправильности» ситуации:

— Нормальные жены мужей не заставляют ишачить на двух работах.

 

— Нормальные жены мужей не заставляют ишачить на двух работах. Ты его превратила в раба! — выкрикнула Римма Валентиновна в очередной телефонный разговор.

Ирина слушала, молча, сжимая трубку. Она уже и не пыталась оправдываться. Любое слово воспринималось как вызов.

А потом случилось то, что стало последней каплей.

Однажды утром, в разгар рабочего дня, когда в салоне было полно клиенток, к Ирине вбежала разъярённая женщина. Секундой позже Ирина поняла: это Римма Валентиновна.

— Вот ты где, красавица! — закричала свекровь на весь салон. — На ногти чужим бабам время есть, а дома — бардак, и муж измотан как собака!

Коллеги опешили. Клиентка в кресле приподнялась, Ирина побледнела.

— Пожалуйста, уйдите, — прошептала она, но свекровь её не слушала.

— Ты разрушила моего сына! Своим эгоизмом, своей квартирой! Думаешь, если он у тебя живёт, то ты — царица? Да если бы не ты, он давно бы сам поднялся!

Ирина, дрожащими руками поставив инструмент на столик, вышла в коридор.

— Немедленно уйдите, — сказала она твердо. — Это моя работа. Вы не имеете права устраивать здесь скандал.

— Ах, работа? Так ты это называешь работой? — усмехнулась Римма Валентиновна. — Противно смотреть, как ты корчишь из себя бизнес-леди!

Администратор вызвала охрану. Через десять минут Римма Валентиновна, громко возмущаясь, была выведена из помещения.

Ирина стояла у окна подсобки и молчала. У неё тряслись руки. Она не плакала. Просто смотрела, как мимо по тротуару идут люди. Живут своей жизнью. Не подозревают, какой позор только что случился в её.

Вечером она не ждала объяснений. Просто молчала. Артём сам заговорил:

— Я узнал, — сказал он. — Мама не права. Я уже сказал ей, чтобы не приходила больше.

— Поздно, — отозвалась Ирина. — Она пришла. При всех. В мой салон. В мой рабочий день.

— Я извинился. Я поговорю с ней ещё раз.

— Артём, пойми… Это уже не просто ссора. Это — границы, которые твоя мама переступила. А ты ничего не сделал.

— А что я должен был? — вспыхнул он. — Это моя мать!

— А я — твоя жена! — воскликнула Ирина. — И ты должен был выбрать: либо ты со мной, либо продолжаешь жить под диктовку матери!

Он замолчал. На лице появилось странное выражение — растерянность, злость и… что-то ещё. Он не привык к ультиматумам. Особенно от Ирины, всегда мягкой, терпеливой.

— Я не могу бросить маму. У неё никого нет. Она одна. Я обязан ей.

— А я? — Ирина посмотрела ему в глаза. — Я тебе никто?

Он отвёл взгляд.

— Я не хочу, чтобы ты с ней воевала. Это неправильно.

— А правильно — терпеть унижения? Чтобы она приходила на мою работу и кричала на меня при людях?

— Ты не понимаешь… — начал он, но Ирина перебила:

— Нет, Артём. Это ты не понимаешь. Я больше не позволю с собой так обращаться. Ни ей, ни тебе.

Через два дня Артём собрал вещи. Молча. Без объяснений. Без скандалов. Просто сказал: «Поживу у мамы. Нужно всё обдумать».

Ирина не плакала. Она стояла у окна, когда он уходил. С сумкой, опущенной головой. Как чужой.

В салоне она продолжала работать. Клиентки поддерживали. Коллеги молчаливо сочувствовали. Она снова отстраивала себя — не как жену, не как сноху, не как жертву. А как женщину, которая научилась говорить «нет».

Прошло два месяца. Артём звонил несколько раз. Без напора. Присылал короткие сообщения: «Как ты?», «Прости за всё». Но Ирина не отвечала.

Однажды в салон зашла новая клиентка — женщина в возрасте, с уставшими глазами.

— Ирина? Здравствуйте. Простите за тот случай. Я не права была.

Это была Римма Валентиновна.

Ирина смотрела на неё молча. В голове было пусто. Ни злости, ни обиды. Только усталость.

— Я… не знала, как ещё извиниться. Артём… он не может без вас. Говорит, что понял. Что был трусом.

— Я поняла кое-что тоже, — тихо ответила Ирина. — Иногда нужно пройти через боль, чтобы понять, кто рядом с тобой по-настоящему. А кто — только по долгу.

Она не пригласила Римму Валентиновну в кресло. Но и не выгнала.

Просто сказала:

— Если он действительно понял — пусть приходит сам. Без вас. Без требований. И с уважением. Ко мне. К моей жизни. К моему труду.

Ирина больше не боялась.

Она знала цену себе. И знала, что ни одна семья не стоит того, чтобы терять себя.

Нормальные жены мужей не заставляют ишачить на двух работах, — ядовито заметила Римма Валентиновна в очередной раз. — А то как-то странно выходит: живёт у жены, работает на износ, а толку ноль. У тебя хоть совесть есть?

Ирина сдержалась. Она знала: если начнёт отвечать, будет только хуже. Артём после таких «визитов по телефону» приходил хмурый, раздражённый. Ночами переворачивался с боку на бок, не спал. Ирина пыталась поговорить — безрезультатно.

Но всё перевернул визит Риммы Валентиновны в салон.

Это был обыкновенный день. Ирина делала маникюр очередной клиентке, когда администраторша заглянула в кабинет:

— Ира, к тебе женщина пришла… говорит, свекровь.

Ирина вздрогнула, но кивнула. Вскоре в дверях появилась Римма Валентиновна — строгая, напряжённая, с холодным взглядом.

— Надеюсь, ты не сильно занята, — с нажимом произнесла она. — Нам надо поговорить. Женщина с женщиной.

— Я сейчас занята, — спокойно ответила Ирина, продолжая работу. — Если хотите, подождите за дверью.

— Ах вот как? — повысила голос свекровь. — А когда вы Артёма моего затянули в свою квартирку, времени у вас хватило!

Клиентка, озадаченная, подняла голову. В салоне наступила тишина.

— Простите, но вы сейчас мешаете работе, — сказала Ирина чуть жестче. — Мы можем поговорить позже. В нерабочее время.

— Да уж вижу, какая ты работящая! Красишь ногти за папину квартирку — вот вся твоя заслуга! А мой сын на двух работах с ума сходит. Мальчик всегда был послушный, трудолюбивый… пока не попал под твоё влияние!

Ирина покраснела, но осталась на месте. Слова жгли. Свекровь разошлась не на шутку, и остановить её было невозможно. Девушки из соседних кабинетов уже выглядывали — кто с удивлением, кто с сочувствием. Администратор подошла и вежливо попросила Римму Валентиновну покинуть помещение.

— Не учите меня, как вести себя, девочки! — бросила та на прощание. — Скоро посмотрим, кто прав. Артём не дурак, рано или поздно поймёт, где его место!

Когда дверь за ней захлопнулась, Ирина почувствовала, как внутри всё сжалось. Она извинилась перед клиенткой, доработала процедуру как на автомате. После смены не пошла домой — просто села на скамейку в сквере и долго смотрела в одну точку. Небо было серое, с моросящим дождём. Сердце сжималось от обиды и бессилия.

Когда вечером она рассказала об этом Артёму, он сначала молчал, а потом буркнул:

— Она не права, но… зачем ты её выгнала?

— Потому что она меня оскорбляла при клиентке. Артём, это моя работа. Это моя репутация. Или ты считаешь, что мне нужно было молча выслушивать?

— Надо было спокойно с ней поговорить. Без сцены.

— Спокойно? После того, что она наговорила?

— Она просто волнуется…

И тогда Ирина не выдержала:

— Знаешь, Артём… если ты не видишь, что твоя мать меня систематически унижает, если ты всё ещё оправдываешь её, несмотря на всё, что происходит — может, ты и правда должен жить отдельно. В своей однушке. И пусть она тебе варит борщи, стирает носки и пишет сценарии жизни.

— Хватит позориться, мама! Прийти на работу к моей жене и устроить цирк — это уже дно! — выкрикнул он вдруг. — Ты довела Ирину, ты меня измотала, ты ни на минуту не отпускаешь нас с твоих цепей!

Ирина замерла. Он… защитил её?

— Да, дно, — продолжил Артём, — и я устал. Я взрослый мужик, у меня своя семья. И если ты не перестанешь лезть, я просто перестану с тобой общаться. Раз и навсегда.

После этого он встал, пошёл на балкон и надолго там остался.

Ирина стояла, всё ещё сжимая тряпку в руках. Грудь сдавило волнением. За два года это был первый случай, когда Артём не только понял, но и сказал матери всё в лицо.

И это было началом чего-то нового.

Переходный момент

В доме наступила тишина. Теплая, ровная, как после грозы. Через несколько дней Артём перестал брать трубку от матери. Потом просто написал сообщение: «Пока не научишься уважать мою жену, не звони».

Римма Валентиновна ещё пару раз писала язвительные сообщения, но ответа не получила.

Через месяц Ирина заметила: Артём стал чаще улыбаться. Он ушёл со второй работы. По вечерам они пили чай, смотрели сериалы. Она ловила на себе его взгляд и чувствовала, как в ней снова просыпается спокойствие. Уверенность. Любовь.

Однажды он принёс букет ромашек и сказал:

— Прости, что так долго молчал. Но теперь всё будет иначе. Я с тобой.

Ирина улыбнулась. Ей не нужно было никаких доказательств. Достаточно было этих слов. И ромашек — простых, как счастье, которое наконец нашло дорогу домой.

Laisser un commentaire

Votre adresse e-mail ne sera pas publiée. Les champs obligatoires sont indiqués avec *