Рита устало стянула перчатки и бросила их в урну под столом

Рита устало стянула перчатки и бросила их в урну под столом. День выдался невыносимо долгим — шесть клиенток подряд, каждая со своими причудами и ожиданиями. Последняя, Светлана, ушла всего десять минут назад, оставив после себя лёгкий шлейф дорогих духов и конфету в золотистой обёртке. Жест благодарности за маникюр — такой же привычный, как и фраза «Ой, как красиво!». Рита больше не реагировала — усталость вытеснила всё остальное.

Небольшой кабинет на первом этаже жилого дома стал её вторым домом. Или первым? В последние месяцы она чувствовала, что здесь, среди фрезеров, ламп и коробочек с гель-лаками, она проводит больше времени, чем с семьёй. Не потому что не любит мужа и сына. А потому что дома — постоянная тревога и бесконечная усталость, а здесь — рутина, которую она хотя бы контролирует.

— Может, на сегодня хватит? — заглянула администратор Наталья. — Ты выглядишь, как выжатый лимон.

— Ещё прибраться надо, — ответила Рита. — Завтра с девяти.

Наталья понимающе кивнула и ушла. Рита осталась одна. Она медленно начала убирать: складывала пилочки, протирала стол, раскладывала инструменты по местам. Руки ныли, запястья гудели от напряжения, глаза жгло. Но главное — в голове, как назойливая муха, крутились цифры. Сколько заработала? Хватит ли на оплату садика, секции Димы, продукты, счета и… очередной «звонок заботы» от свекрови?

Сегодня утром Андрей снова сидел за столом, уткнувшись в экран телефона. Он листал вакансии, делал пометки, вздыхал.

— Ну, это не то… А тут мало платят… Здесь вообще график странный…

Так повторялось почти каждый день. После увольнения Андрей перебивался подработками: то кому-то мебель собрать, то соседа перевезти, то курьером поработать пару недель. Но ни одно дело не задерживалось. А потом он «решил вложиться в будущее» и стал проходить онлайн-курсы по программированию.

Рита сначала поддерживала. Думала: найдёт себя, всё наладится. Но прошло восемь месяцев. Она тянула всё одна. А он — всё ещё учился и ждал, когда появится вакансия мечты.

Когда кабинет наконец сиял чистотой, Рита выключила свет и вышла. Было уже темно. Тёплый ветер приносил запах цветущих лип. До дома — двадцать минут, если идти через сквер. Это было её личное время. Молчание, одиночество, возможность услышать свои мысли.

Телефон завибрировал. Свекровь.

Рита помедлила. Снова эта приторная ласковость и намёки? Всё тело инстинктивно напряглось.

— Риточка, здравствуй, дорогая! Как твои делишки? Как работа?

— Добрый вечер, Маргарита Степановна. Всё в порядке.

— Я вот по делу… — пауза. — Врач назначил ещё одно обследование. Очень важное, но дорогое. А пенсия — только на следующей неделе…

Рита стиснула зубы. Ещё одно обследование? За последние два месяца их было уже три. То анализы, то УЗИ, то «специалист, которому она давно доверяет». И каждый раз — пятнадцать, десять, двадцать тысяч.

— Я понимаю, вам сейчас тоже трудно. Но здоровье — на первом месте, верно? Андрюша сказал, ты поможешь. Он у меня такой заботливый!

Конечно, сказал. Когда речь шла о его родственниках, Андрей всегда щедро раздавал «да». И никого не смущало, что платить будет Рита.

— Я посмотрю, что можно сделать, — ответила она после долгой паузы.

— Спасибо, деточка! Я знала, что на тебя можно положиться! Пятнадцать тысяч хватит.

Пятнадцать. Половина месячного дохода. А ведь был ещё сын, которому нужны новые кроссовки. Ещё была электричка, на которую ездит мама Риты, были сборы в школу, новые краски для работы… Всё летело в трубу. Или — в родню мужа.

Дома было тихо. Андрей сидел в наушниках, что-то смотрел на ноутбуке — очередной вебинар. Рита прошла на кухню, поставила чайник и начала резать овощи для салата. Усталость была такой плотной, что казалось — можно дотронуться рукой.

Андрей пришёл, когда чайник закипел.

— Как день?

— Шесть клиенток. Устала. Твоя мама звонила.

— Да, я в курсе. Говорит, нужно обследование.

— Пятнадцать тысяч.

— Ну… Ты ведь откладывала. У тебя там что-то было, на чёрный день, помнишь?

Рита замерла. Вот оно. Он действительно предлагает отдать последние сбережения?

— У меня там три тысячи. Я копила их, откладывая по сто, по двести рублей. Я хотела купить Диме кроссовки.

— Но ведь мама…

— А ты когда в последний раз дал ей хоть копейку? — перебила Рита. — Всё идёт из моего кармана. Ты сидишь дома, «инвестируешь в будущее», а я по 10 часов дышу химией, чтобы потом отдать твоей маме, сестре, тёте…

— Не начинай…

— Нет, Андрей, начну. Достаточно. С сегодняшнего дня кормёжка закончилась. Пусть теперь твоя родня сама себя содержит. Я больше не банкомат!

Он открыл рот, но слов не нашёл. Она впервые за всё время говорила с такой уверенностью, с такой усталой решимостью, что даже он не осмелился возразить.

В ту ночь Рита долго не могла уснуть. Она смотрела в потолок и пыталась понять, как и когда превратилась в спонсора чужих проблем. Когда её усилия перестали цениться, когда муж стал просто соседом по квартире, который не работает, не помогает, но требует «понять и простить».

Наутро она проснулась рано. Сварила кофе, надела форму, взяла сумку и вышла. Впереди был новый день — с новыми ногтями, новыми разговорами, новыми «спасибо» от клиенток.

Но в душе у неё уже зазвучала тишина. Та самая тишина, когда ты больше не ждёшь, что тебя спасут. Когда понимаешь: ты — сама себе спасатель.

И это не страшно. Это — начало.