Метры любви: история о том, как не потерять родителей, пока ищешь своё место в жизни»
— Отдайте моё. Как это нет доли? – Родители отказались делить квартиру с сыном, а невеста нашла выход
Вера Петровна никогда не думала, что ее сын Антон может так измениться. Еще вчера он был милым мальчиком, который приносил ей чай в постель по утрам, а сегодня стоит перед ней с каменным лицом и говорит странные вещи.
Мам, нам надо серьезно поговорить, — Антон сел напротив и сложил руки на коленях, как делал в детстве, когда собирался признаться в разбитой вазе.
Что случилось, сынок? — Вера Петровна отложила вязание и внимательно посмотрела на сына.
Я хочу знать, какая часть квартиры принадлежит мне, — он произнес это так буднично, будто спрашивал, что на ужин.
Вера Петровна несколько раз моргнула, пытаясь осознать вопрос.
В каком смысле, Антоша?
В прямом. Мне двадцать три года. Я собираюсь жениться на Кристине. Мы хотим понимать, на что можем рассчитывать.
Вера Петровна ощутила внутри холод, словно проглотила кусочек льда. Кристина. Конечно же. Эта девочка с идеальным маникюром и взглядом бухгалтера, оценивающего имущество должника.
Антон, эту квартиру мы с папой купили сами. Тебе было пять лет. Какая часть может тебе принадлежать?
Антон поджал губы.
Отдайте моё. По закону я имею право на долю, мам. Я тут вырос.
По закону? — голос Веры Петровны дрогнул. — Ты сейчас серьезно говоришь со мной о законе?
В комнату вошел Николай Иванович, муж Веры Петровны. Он сразу почувствовал напряжение.
Что происходит?
Папа, я спрашиваю у мамы про мою долю в квартире, а она начинает истерику, — Антон развел руками.
Какую долю? — Николай Иванович сел рядом с женой.
Мою законную долю! Кристина говорит…
А, Кристина, — протянул отец. — Теперь понятно.
Что тебе понятно? — Антон вскочил. — Вы всегда так! Стоит упомянуть Кристину, и вы сразу меняетесь в лице!
Потому что твоя Кристина смотрит на нас как хищник! — не выдержала Вера Петровна.
Неправда! Она просто заботится о нашем будущем!
О вашем будущем или о своём? — Николай Иванович скрестил руки на груди.
Знаешь, сколько стоит сейчас жильё? Мы с Кристиной никогда не накопим на свою квартиру! А вы сидите на трёх комнатах вдвоём!
Вера Петровна почувствовала, как перехватывает горло. Пять лет назад они с мужем отдали все сбережения, чтобы Антон мог получить образование в престижном вузе. Два года подряд отказывали себе в отпуске, чтобы сын мог поехать на стажировку за границу. А теперь он стоит перед ними и говорит такое. А ведь, когда-то они решали, что лучше: купить квартиру сыну или оплатить образование и вот.
Антон, — тихо произнесла она. — Мы всегда тебе помогали. Всегда. Но квартира — это наше единственное имущество. Мы с отцом работали всю жизнь, чтобы её купить.
И что? Я должен жить в съёмной квартире, пока вы держитесь за лишние метры?
Лицо Николая Ивановича залило краской.
Лишние метры? Ты считаешь, что комната, где стоит мой рабочий стол, — это лишние метры? Или гостиная, где мы принимаем гостей, — тоже лишняя?
Папа, не передёргивай! Кристина говорит…
Да что ты заладил — Кристина, Кристина! — Вера Петровна всплеснула руками. — Ты сам-то что думаешь?
Антон замолчал, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на смущение. Но оно быстро исчезло.
Я думаю, что имею право на свою долю. И хочу знать, сколько это в деньгах.
Вера Петровна встала и подошла к окну. За стеклом виднелся двор, где маленький Антон когда-то катался на велосипеде. Где он падал и плакал, а она целовала его разбитые коленки. Где он впервые признался, что влюбился в девочку из параллельного класса.
Знаешь, Антон, — сказала она, не оборачиваясь. — Когда-то давно моя мама сказала мне: «Вырастишь детей — поймёшь, что самое страшное не когда они болеют или попадают в неприятности. Самое страшное — когда они вырастают и становятся чужими».
Мам, перестань драматизировать. Это просто деловой разговор.
Деловой разговор? — Николай Иванович хлопнул ладонью по столу. — С каких пор разговоры с родителями стали для тебя деловыми?
С тех пор, как я вырос и хочу строить свою жизнь! — огрызнулся Антон.
И строить её ты собираешься на наши деньги? — спросил отец.
Не на ваши, а на мои! Это моя доля!
Вера Петровна повернулась к сыну.
Антон, послушай. Мы с папой не против помочь вам с Кристиной. Но не так. Не через претензии и требования.
Какие претензии? Я просто хочу знать, что мне положено!
Тебе положено уважать родителей, — тихо сказал Николай Иванович. — Это точно положено.
Антон фыркнул.
Уважение к родителям не оплатит нам квартиру.
Вера Петровна ощутила внутри пустоту, словно кто-то вынул часть её души. Это был уже не её мальчик. Это был чужой человек с лицом её сына.
Знаешь что, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. — Давай сделаем так. Мы с папой подумаем над твоим вопросом. А ты пока тоже подумай. И приходи через неделю. Без Кристины.
Почему без неё? Она моя невеста!
Потому что это семейный разговор, — отрезал Николай Иванович. — А она пока не семья.
Антон хотел возразить, но передумал.
Хорошо. Через неделю.
Когда за сыном закрылась дверь, Вера Петровна опустилась на диван и закрыла лицо руками.
Коля, что с ним случилось? Это же не наш Антошка.
Николай Иванович сел рядом и обнял жену за плечи.
Это всё эта девица. Она ему голову заморочила.
Но почему он так легко поддался? Мы же его не так воспитывали.
Любовь, Вера. Первая серьёзная любовь. Она часто затмевает разум.
Вера Петровна вздохнула.
И что будем делать?
Не знаю. Но квартиру делить не будем точно.
Неделя прошла в тягостном ожидании. Вера Петровна несколько раз звонила сыну, но он отвечал односложно и быстро заканчивал разговор. В назначенный день Антон пришёл ровно в шесть вечера. Один, как и просили родители.
Ну что, вы подумали? — спросил он с порога.
Вера Петровна и Николай Иванович переглянулись.
Да, подумали, — ответил отец. — Садись, поговорим.
Они сели за кухонный стол, где когда-то вместе пили чай с вареньем и смеялись над шутками друг друга.
Антон, мы решили, что не будем делить квартиру, — спокойно сказал Николай Иванович.
Что? Но почему? Это нечестно!
Потому что это наша квартира. Мы её купили. Мы за неё платили. Заметь без всяких там, как теперь материнских капиталов, субсидий и прочих подачек. И мы в ней живём.
Но я тоже здесь живу!
Жил, — поправила Вера Петровна. – Прописан, да. Но теперь ты хочешь жить отдельно. И мы готовы тебе помочь. Но не так.
Как тогда? — Антон скрестил руки на груди.
Мы можем помогать вам оплачивать съёмную квартиру. Или добавить вам денег на первый взнос по ипотеке. Но не отдавать часть нашего жилья.
То есть вы предлагаете мне крохи вместо того, что мне положена треть?
Вера Петровна почувствовала, как внутри поднимается волна гнева.
Антон, ты сейчас говоришь как чужой человек. Как будто мы тебе что-то должны.
А разве нет? Вы мои родители!
И что это значит? Что мы обязаны отдать тебе всё, что у нас есть?.
Значит, мы обязаны отказаться от собственного дома ради твоих планов? Ради твоей невесты, которая даже не пытается с нами познакомиться по-человечески? — голос Веры Петровны дрогнул, но она не дала слезам воли.
Антон опустил глаза. Впервые за весь разговор в нем что-то надломилось. Он вдруг показался уставшим. Не злым, не жестким — просто запутавшимся.
— Мам, пап… — начал он неуверенно. — Я не хотел всё испортить. Просто… мы с Кристиной действительно не можем позволить себе жильё. Мы уже смотрели ипотеку — это неподъёмно. Она меня не настраивала против вас, правда. Просто говорит, что если есть возможность получить помощь, её надо использовать. А я… Я не знал, как с вами об этом говорить. Боялся, что вы не поймёте.
Николай Иванович молчал, устало глядя в сына. Потом встал и пошёл к буфету, достал оттуда старую папку с документами. Положил её на стол перед Антоном.
— Здесь все бумаги на квартиру. Можешь сам убедиться, что ты не совладелец. Никакой доли у тебя нет — по закону. Но ты всегда был частью нашей семьи, и будешь, если сам не откажешься.
Антон погладил обложку папки и кивнул.
— Я понимаю.
— Тогда давай договоримся по-другому, — Вера Петровна наконец тоже села. — Мы действительно готовы вам помочь, но не так, как ты предложил. Если хотите — переезжайте к нам. Пока не накопите на своё. Третью комнату мы с папой освободим. Она сейчас как раз используется как кладовка.
— С Кристиной? — осторожно уточнил Антон.
— С Кристиной, конечно, — кивнул Николай Иванович. — Но с одним условием.
— С каким?
— Она должна прийти и познакомиться с нами как положено. Не как бухгалтер, а как будущая дочь.
Антон тихо усмехнулся. И снова в его лице появилось что-то детское.
— Я скажу ей. Думаю, она согласится.
— А там видно будет. Может, и ипотеку оформите, а мы, глядишь, вам поможем. Но не через шантаж, Антош. А по-доброму.
Антон поднялся и обнял мать.
— Простите меня. Я правда не хотел. Я запутался. И, может, испугался — вдруг у всех есть старт, а у нас нет.
— У тебя есть старт, сынок, — тихо ответила Вера Петровна. — Мы с отцом — и есть твой старт. Только не пытайся ломать опоры, которые тебя держат.
Через неделю в их доме впервые появилась Кристина. Без яркого маникюра, в скромном платье, с домашним пирогом в руках. Вера Петровна взяла у неё блюдо, понюхала выпечку и сказала:
— Похоже, у нас будет о чём поговорить. А может, и порецепничать.
Они прошли на кухню, заварили чай, и за первым совместным ужином исчезли обиды, опасения и холод.
Ведь семьи строятся не на долях. А на разговорах, прощениях и пирогах — с характером.